Неточные совпадения
Мост, наполненный народом, освещался
огнем с Николаевской
батареи.
Большое пламя стояло, казалось, над водой на далеком мыске Александровской
батареи и освещало низ облака дыма, стоявшего над ним, и те же, как и вчера, спокойные, дерзкие
огни блестели в море на далеком неприятельском флоте.
Всё те же были улицы, те же, даже более частые,
огни, звуки, стоны, встречи с ранеными и те же
батареи, бруствера и траншеи, какие были весною, когда он был в Севастополе; но всё это почему-то было теперь грустнее и вместе энергичнее, — пробоин в домах больше,
огней в окнах уже совсем нету, исключая Кущина дома (госпиталя), женщины ни одной не встречается, — на всем лежит теперь не прежний характер привычки и беспечности, а какая-то печать тяжелого ожидания, усталости и напряженности.
Мятежники, разделись на две кучи, пошли — один навстречу Харину и, остановясь в теснине за рвом, поставили
батареи и открыли
огонь; другие старались заехать в тыл отряду.
Между тем открыли
огонь из
батареи, поставленной в деревне.
2 ноября Пугачев со всеми силами подступил опять к Оренбургу и, поставя около всего города
батареи, открыл ужасный
огонь.
А мы шли. Что со мной было — не знаю… Но сердце трепетало, каждая жилка дрожала, — я ничего, ровно ничего не боялся… Вот уж несколько десятков сажен до неприятельской
батареи, исчезающей в дыму, сквозь который только и мелькают красные молнии
огня, а нас все меньше и меньше… Вот музыка замолкла — только один уцелевший горнист, неистово покрывая выстрелы, как перед смертью, наяривал отчаянное та-да-та-да-та-да-та-да… А вот и команда: «Ура!»… Мы ждали «ура!».
— Господа офицеры! — сказал Блесткин, подскакав к
батарее, — его превосходительство приказал вам быть в готовности, и если французы откроют по вас
огонь, то сейчас отвечать.
Батарея выстраивается, и начинается пальба. Земля стонет от выстрелов,
огни беспрестанно вспыхивают, и дым, в котором едва можно различить движущуюся прислугу около орудий, застилает глаза.
Вот стоят молодые хорунжие и сотники из казачьих
батарей, подчиненных моему отцу. Я знаю, что они могут станцевать лезгинку, но разве они спляшут так, как бы мне хотелось? Нет, тысячу раз нет! Этот полный
огня и беззаветной удали танец они пляшут по-маскарадному, с бьющими на театральный эффект движениями, по-офицерски! Только истинный сын дагестанского аула умеет плясать по-настоящему нашу дивную лезгинку…
Кто-то перечислял по именам погибших нынче под
огнем неприятельских
батарей товарищей.
Кругом все было черно, и, только вглядевшись, можно было различить черную
батарею, такую же черную фигуру часового, видневшуюся через бруствер, по сторонам
огни костров и наверху красноватые звезды.
Огонь охотников был подхвачен сидевшим в окопах батальоном, оттуда
огонь передался в соседние части, дали знать в
батареи, — и пошла канонада.
Наши
батареи действовали выше всякой похвалы и, несмотря на убийственный
огонь, прислуга работала как на учении.
Однажды он поехал на передовую линию, чтобы указать места для закладки осадных
батарей. Турки узнали его и усилили
огонь.
Колонна обогнула каменную
батарею и шла вперед, не обращая внимания на то, что в тыл ей производился жестокий
огонь.
Наши
батареи ответили частым
огнём, и началась борьба стальных чудовищ.
Въезд
батареи прикрывали спешенные драгуны и пограничники под
огнём неприятельских пулемётов, т. е. прямо под свинцовым дождём.
По временам только прорезывался этот мрак
огнем, вылетавшим клубом с трех
батарей русских.
Японская артиллерия, освободившись от
огня наших
батарей и почувствовав свободу, беспрерывными выстрелами и залпами стала посылать свои гостинцы в наши окопы.
Только в двух стах шагах от Измаила нападающие были встречены адским
огнем со всех
батарей и со всего вала.
В это время нашим
батареям пришло приказание сниматься с позиций и вытягиваться по дороге на Гутцяузы, что и было исполнено с замечательным искусством и неожиданно для японской артиллерии, которая открыла страшный
огонь только тогда, когда все орудия были свезены вниз и потому стрельба их была безрезультатна.
Японские
батареи сосредоточили на ней свой убийственный
огонь, но долго безрезультатно.
Убийственный
огонь, высылаемый Вульфом, снимал людей с
батарей, как проворный игрок шашки с доски, подрезывал лафеты у мортир, рассыпал амбразуры и в несколько часов уничтожал труды нескольких дней.
— Бой идёт уже третий день… — отвечал хорунжий. — Японцы четыре раза меняли позиции своих
батарей, но мы счастливо и метко подбивали их, и наконец некоторые
батареи замолчали… Японцы стали отступать… Мы подбили у них около десяти орудий, и полковник Трухин с двумя сотнями казаков отправился взять подбитые орудия, но сотни были встречены цепью стрелков, открывших сильный
огонь, и принуждены были отступать.
Плесакову по запасам бинтов и корпии не трудно было догадаться, что дело идет вовсе не об охоте. Прикинувшись готовым за своего барина в
огонь и в воду, он вызвал на более откровенный разговор своего словоохотливого и хвастливого или отуманенного пана; выведав что нужно, Плесаков в то же утро бежал, и явясь в Кричеве к командиру
батареи, полковнику Карманову, объявил ему о замысле напасть на
батарею, и о том, что собирается огромная шайка где-то около Свиного.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до 2-го часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным
огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более 200 человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганною
батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей, и на который во втором часу дня был направлен усиленно-сосредоточенный
огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
В диспозиции сказано, первое, чтоб устроенные на выбранном Наполеоном месте
батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего 102 орудия, открыли
огонь и засыпали русские флеши и редуты снарядами. Это не могло быть сделано, так как, с назначенных Наполеоном мест, снаряды не долетали до русских работ, и эти 102 орудия стреляли бы по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул бы их вперед.
Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из-под
огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб-офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до
батареи Тушина.
«В это же время начальник артиллерии 1-го корпуса, генерал Пернетти, с 30-ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессè и Фриана, двинется вперед, откроет
огонь и засыплет гранатами неприятельскую
батарею, против которой будут действовать...
Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько
батарей на эти высоты, для того чтоб усилить
огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам.
«С рассветом две новые
батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют
огонь по двум противустоящим
батареям неприятельским.